Иллика и Оккар - Страница 19

Надо признать, неожиданно это всё оказалось для него. Непонятно даже в какую сторону копать. То ли это недоброжелатели его жены, то ли его собственные враги, как-то проведавшие про истинный брак… А может, и не проведавшие, но мечтающие его подставить – дескать, жену убил, деньги присвоил.

Увы, но ожерелье, когда он, наконец, до него добрался, хранило гробовое молчание.

Встречаться ни с кем из знакомых, а уж тем более с Вилленой, Оккар не планировал. Но Безымянная распоряжается всегда по-своему, подсовывая иногда ненужные, а то и опасные встречи. Эта опасной не была, но и приятных чувств не вызвала.

Его несостоявшаяся любовница выглядела ослепительно. И сама его окликнула. Он как раз выходил из цветочной лавки с букетом роз – играть влюблённость, так играть. Правда, повинуясь какому-то странному импульсу, он взял именно те цветы, которые его жена терпеть не могла – её подруги зачем-то на свадьбе успели его просветить, что Иллика ненавидит розы, особенно красные, но любит ромашки и нарциссы. Надо ли говорить, что букет был красным…

– Однако ж, – кокетливо произнесла Виллена. Она выходила из соседней, шляпной, лавки. – Не успела закончиться брачная ночь, а ты уже налево. Что, неужели так плоха?

И так вот ресницами взмахнула, что никаких сомнений не должно было остаться – по сравнению с ней все очень и очень плохи.

– Это жене, – честно признался Оккар и приятно удивился промелькнувшему недовольству на безупречном лице куртизанки. Пожалуй, стоило бы сказать то же самое, даже если бы это и не было правдой.

– Оккар! – расхохоталась женщина тем самым смехом, который когда-то казался ему волшебным колокольчиком. Теперь же… смех и смех. Даже где-то слишком жеманный и тоненький. – Жёнам не принято дарить цветы! – всё ещё смеясь, погрозила она ему пальчиком в ослепительно белой перчатке. – Про вас с женой и так уже слухи ходят! Говорят, – тут она впилась глазами в его лицо, чтобы не пропустить ни малейших деталей его реакции, – говорят, ты из-за неё дрался на свадьбе! И ещё… ещё, что через неё десятки мужчин прошли! Ты там это… поосторожнее. Здоровье береги.

– Я берегу, – ответил Оккар. – Поэтому и с куртизанками перестал связываться!

Он думал даже сказать «с тобой решил не связываться», но как-то это ему совсем грубым показалось. Так что ограничился прозрачным намёком, сожалея, что имеет дело с женщиной – мужчине просто врезал бы.

Виллена поняла всё верно и разве что не зашипела от негодования. Кажется, хотела что-то ещё сказать, но передумала и, резко отвернувшись, направилась к экипажу.

– Скажешь плохо про мою жену, – невозмутимо заметил колдун, зная, что она услышит, – порчу наведу.

Надменно расправленные плечи Виллены заметно вздрогнули, но она продолжила путь, даже почти не сбившись с шага. Оккар немного подумал и шепнул-таки ей вслед пару слов – ничего критичного, завтра уже пройдёт, но зато как успокаивает! И с чувством выполненного долга отправился домой, к жене.

– Я не люблю розы, – сообщила Иллика, не торопясь брать букет.

– За что? – спокойно поинтересовался Оккар. – Эти вели себя прилично всю дорогу, я практически готов за них ручаться.

– Нарциссы и ромашки, – объявила жена и, видимо, не дождавшись нужной реакции, уточнила. – Нравятся мне.

Колдун пожал плечами и развернулся, чтобы уйти.

– Ну, хотя бы были бы не красные! – печально сказала жена ему в спину.

– И что было бы? – спросил он, пристально посмотрев на букет. Красивый цвет, что?

– Ладно, – вздохнула она. – Возьму. Спасибо.

И он, повинуясь какому-то странному импульсу, щедро плеснул на букет силу, вытягивая цвет и заставляя розы стать белыми. При этом они, правда, частично потеряли свою свежесть и привлекательность, если уж совсем честно, но жена осталась довольна.

– Когда мы едем? – спросила она, как-то незаметно переходя на деловой тон. «Мы» звучало непривычно, но, пожалуй, неплохо Особенно учитывая, что это говорит единственный человек в мире, которому можно довериться. Не потому, правда, что этот самый человек как-то особенно ему предан или порядочен, а лишь из-за истинного венца и прямой зависимости собственной жизни от жизни Оккара. Но хоть так…

– Завтра, – сказал он.

– А как будем проходить границу? – спросила жена, занятая тем, что отрывала у роз лепестки, если те были недостаточно белыми. Вот мания у неё что ли? – Ползком?

Подавив желание огрызнуться, что она может и ползком, коли охота пуще неволи, а он как нормальный человек, ответил:

– В составе посольства. У меня… Мне… В общем, один человек оттуда мне должен, так что проведёт нас.

– Посольство…. – повторила сидящая в окружении белых лепестков Иллика. – Это которое под руководством принца-консорта Константина? – воодушевилась она, а его неприятно кольнуло – насколько он успел понять, от политики его жена далека. Так что её интерес к вышеупомянутому Константину, вероятно, зиждется совершенно на другом. Сразу как-то и слова этой стервы Виллены припомнились… и Тинко этот дурацкий со своим «имел твою жену»… Спросить что ли? Но что это ему даст? В конце концов, в его собственном прошлом тоже немало того, о чём ему не хотелось бы сейчас ни вспоминать, ни тем более рассказывать.

– Оно, – подтвердил он сухо. – Имеешь что-то против?

– Нет, – почти мечтательно ответила жена, и Оккар почувствовал прилив раздражения. Кажется, он переборщил со своей оценкой этой девицы. И со своим желанием пойти ей навстречу. Возможно, он даже выдаёт желаемое за действительное, и ни капельки она не особенная. Обычная. Мещанка. Чёртова.