Иллика и Оккар - Страница 42

Нет, если посмотреть отстранённо, то в самом факте развода сплошные преимущества, и про облегчение – это всё правда, вот только почему-то крутится на уме гадкое слово «предательство», и от этого горчит сладкое вино, и мясо кажется пресным, а смотреть вокруг так и вовсе тошно. И даже пресловутый выбор девиц, куда более ладных и красивых, чем жена, пока что почему-то совершенно не радует и не вдохновляет.

За весь вечер они не перемолвились ни словом. И Оккар – вот ведь глупость-то! – чувствовал всё большую обиду. Обиду! Он! Тридцатитрёхлетний мужик, колдун с довольно-таки насыщенным прошлым и явной склонностью к одиночеству обижается на девчонку, что она не захотела быть с ним настолько связанной… и умереть в один день на каком-нибудь костре. Ну смешно же? Смешно. И Оккар сам бы посмеялся, если бы не было так больно.

Хотя нет, всё-таки не за это он обижается. За молчание. Знала, но не сказала. Как будто бы он силой тащил её замуж… м-м-м, ну ладно, и в самом деле тащил силой, но даже и подумать не мог, что Тёмный настолько …смилостивится. Ему ведь и самому этот истинный брак совершенно не в радость… был.

– Почему именно сейчас? – всё-таки заставил он себя спросить. Укладываться в одну постель было и привычно и в то же время странно в свете последних событий. Но для всех они муж и жена, и надо придерживаться легенды.

– Я не знаю, – очень тихо и серьёзно ответила жена. Под её прямым взглядом Оккар чувствовал то неловкость за свой гнев и своё поведение, то ещё большую злость и желание если не покопаться в её голове своим колдовством, то, как минимум, схватить за плечи и заставить рассказать. А потом целовать. Долго, страстно и отчаянно.

– Теперь у тебя нет причин оставаться здесь, – вместо этого цедит колдун, сам удивляясь, насколько холодно и неприятно звучит его голос.

– Я хочу тебе помочь, – положив под щёку ладонь, сообщает Иллика, и Оккару хочется, чтобы это была его рука. Или наоборот, её рука, его щека. Да что же за наваждение такое! Всё ведь! Дева их развела, а значит, и это дурацкое чувство, превращающее людей в озабоченных идиотов, должно уйти. Оккару оно совершенно не нужно, он и так чувствует себя бо́льшим идиотом, чем когда бы то ни было – ведь он ей практически признался. А она, наверное, минуты до развода считала…

– Лучшая помощь – не мешать, – зачем-то хамит он ей. А впрочем, это правильно. Пусть обижается, пугается, разочаровывается, всё что угодно пусть, главное, чтобы проваливала из этой паршивой страны. Вот Константин вроде через неделю уезжает, пусть с ним и отправляется. А он тут как-нибудь сам, как привык. Да.

Утром его позвал к себе Константин. Оккар стоял на баснословно дорогом ковре и отстранённо наблюдал, как принц-консорт отжимается. В другое время он бы, наверное, даже что-нибудь съязвил, но сегодня и так не отличавшемуся разговорчивостью колдуну особенно хотелось молчать.

– Окир, – не дожидаясь конца зарядки, стал говорить Константин. – Вчера ко мне приходили трое из этого их Совета. Дипломат из меня сам знаешь какой, но тут даже я вижу, что они просят помощи… особой помощи. Понимаешь?

– Не очень, – честно признался колдун. Нет, то, что принц вложил в «особую помощь» он как раз прекрасно понял, но вот всё остальное…Если тарргонцам нужен колдун, к чему такие строгие проверки на границе? Они бы ещё во дворце всех амулетом испытывали и сетовали, что колдуны чего-то не идут… Впрочем, если приходили трое из восьми, вероятно, нет среди тарргонцев единства.

– Ты? – спросил Оккар, и принц его прекрасно понял.

– Сказал, что у них великолепно охраняемые границы, и оказать такую помощь можно будет спустя некоторое время после моего возвращения, а пока что мы можем собрать информацию, чтобы потом лучше помочь… в общем, – радостно закончил Константин, поднимаясь, – Окир, ты идёшь сегодня в Инквизицию!

– Благодарю Вас, Ваше великодушное Высочество, – после секундной паузы проникновенно произнёс колдун, удивляясь, что вышло почти вежливо. Теряет хватку, видимо. Возраст. И истинный брак этот, чтоб его…

Принц молча хлопнул его по плечу и направился в комнату для омовений, давая понять, что аудиенция окончена. А Оккар… Оккар отправился вниз на поиски кухни. Есть ему совершенно не хотелось, но от мысли вернуться в свои покои, где, возможно, уже проснулась бывшая жена, воротило куда сильнее.

Пребывание в свите принца придавало любому какой-то особый ореол неотразимости в глазах местных девушек, по крайней мере, столько женского внимания безо всяких усилий Оккар не получал давно. Всё ещё саднило и ныло где-то в области сердца, но он почти назло самому себе отзывался на простоватый флирт и кокетство девушек с кухни. В конце концов, сплетни были и остаются незаменимым источником информации, а само общение – источником знаний об обычаях и диалектах. Колдун собирался остаться в этой явно проклятой Тёмным республике, когда посольство отправится назад, и ему надо сойти за местного. Конечно, он готовился и дома, но теория без практики совершенно ничтожна и бесполезна. Так что он говорил, спрашивал и слушал, и даже иногда чуть улыбался, наступив на горло желанию кого-нибудь проклясть… ну или хотя бы просто побыть одному.

Предстоящий визит в Инквизицию, понятное дело, настроение не улучшал. Но и не ходить нельзя, никого другого тоже не отправишь – совсем бесполезно будет, да и Константин уже озвучил его кандидатуру, откажешься – опять подозрения… Вот и гадай – то ли нежданная милость Безымянной, то ли её ловушка.

Разговаривай он с любой из девушек наедине, и, вероятно, ему пришлось бы приложить куда больше усилий, чтобы добиться чего-то… если бы это желание – добиваться – вообще было бы. Но девушек было трое, и в своём стремлении, может быть и неосознанном, обойти соперниц девушки всё сделали сами. К тому моменту, как появилась Иллика, Оккар уже успел получить весьма многозначительное приглашение прогуляться, обещание незабываемой эксклюзивной экскурсии по главным достопримечательностям и даже прямую до бесстыдства просьбу помочь передвинуть мебель в комнате.